СЛАВЯНЕ

Религия

      Каждое славянское поселение имело свой сакральный центр, который мог считаться местом обитания сверхъестественного покровителя-духа-предка или божества. Подобные объекты могли помещаться в священных рощах. В такой роще мог располагаться и примитивный "xpaм" (праслав. *хоrmъ), об облике которого мы можем судить только по этимологии словам и отдельным устойчивым мотивам славянского прикладного искусства. Это было небольшое, устремленное вверх сооружение шатрового типа из древесных материалов или даже простой материи с естественным столбом - деревом - в центре. Священное дерево (береза, дуб или иное) в таком "храме" служило главным объектом поклонения, считалось вместилищем божества и одновременно символом мирового древа - сакрального центра мира.
      Более развитое, открытое святилище VI - VII вв. изучено близ пеньковского поселения Городок. Основную часть святилища составляла ровная каменная прямоугольная площадка площадью 3,45 м. На ней, очевидно, в древности устанавливался деревянный идол. Перед площадкой, с востока, в углублении возжигался священный огонь.
      Верховным богом славян Прокопий называет "создателя молний". Его анты и словене якобы считают "единым владыкой всего". Несомненно, что здесь имеется в виду Перун (Додол) - высший бог, повелитель грома, известный в древности всем славянам. В пантеон входили и другие боги, греческому автору оставшиеся неизвестными. В их числе была, прежде всего, Земля (Мать Сыра Земля), сопоставимая с супругой громовержца - Додолой, Перуной. Почитались Огонь, Ветер, Солнце, Месяц.
      "Светлым" земным и небесным богам противопоставлялись божества подземного мира - Велес (Волос), противник громовержца в "основном" змееборческом мифе и покровитель скотоводства, и Мора (Мара), мифологическая неверная жена громовержца, олицетворявшая болезни и смерть. К этому ряду древних потусторонних персонажей иногда относят и Бадняка, "старого бога", воплощение косности и хаоса. К древним божествам или духам относится также известный всем славянам олицетворенный Мороз.
      Довольно сложен вопрос о почитании у славян судьбы. С одной стороны, образ божества Рода (Суда) и связанных с ним рожаниц (рожениц, наречниц, судениц), предрекающих судьбу новорожденного - общеславянскиЙ. С другой стороны, по Прокопию, славяне не признавали "предопределения" ("по крайней мере, в отношении людей" - любопытное дополнение, указывающее, возможно, на рок богов, известный и в германских мифах). Они считали, что злую судьбу может отвратить Перун. Как представляется, это является ключом к пониманию отношения славян к судьбе - сама по себе судьба существует, но человек может "исправить" дурной рок молитвой к высшему божеству. Род и рожаницы, видимо, не только воплощали судьбу, но и считались покровителями родового коллектива.
      Этнические процессы IV - VI вв. привнесли некоторые изменения в славянский пантеон. Прежде всего, речь идет об алано-сарматском влиянии. По всей вероятности, в зоне тесных контактов со степными народами сформировался образ Сварога (имя заимствовано из арийских языков и связано с образом солнечного неба), позднее известный большей части славянских племен вплоть до Балтийского моря. Сварог выступает как первый кузнец, выковавший первое орудие пахоты из железа, герой-змееборец, сближаемый до полного тождества с Перуном. Он становится также связующим генеалогическим звеном для целого ряда божеств. Его сыновьями считались Солнце (позже велетский Радгост Сварожич, древнерусский Дажьбог Сварожич) и Огонь (Огонь Сварожич в Древней Руси; ср. Огнян, брат Солнца в южнославянском фольклоре). В этом же ряду оказываются и Дети Солнца - мифологические близнецы (Усени?), и "Солнцева Дева" - обманутая невеста Месяца из мифа о небесной свадьбе и жена сказочно-эпического героя.
      Дальнейшее продолжение родословного ряда составляли уже земные носители высшей власти и сакрального знания, вожди славянских племен. Отсюда мифы и предания, в которых Сварог или "Божий Коваль" становится первым правителем и отождествляется с основателями конкретных "княжений" (такими как волынский Радар и, возможно, полянский Кий). Миф о Свароге и божественная родословная формировались параллельно с развитием институтов властн. Новые религиозные представления влияли на социальные процессы и, в свою очередь, отражали их.

      Любопытно, что антагонистом Сварога в его змееборческом мифе становится Троян - персонаж, заимствованный около того же времени. У славян герой романского эпоса в результате переосмысления имени слился с трехглавым божеством подземного мира (поморский Триглав - изначально, возможно, только эпитет Велеса, балтийским славянам под своим именем неизвестного) и в этом качестве вошел в пантеон. Подобно всем остальным подземным божествам, Троян теперь представлялся и в обличье змееобразного чудовища.
      Из кочевнической религиозной традиции пришли в славянский пантеон еще два божества. Они, однако, почитались лишь в пределах древних антских земель. Это Хор с (отождествляемый с Солнцем) и Семаргл (или Симаргл; возможно, бог войны, представляемый в облике птицы). Скорее всего оба божества были восприняты в ходе контактов антов с алано-болгарскими кочевниками в VI или уже в VII в.
      Помимо богов, славяне почитали различных персонажей низшей мифологии. Прокопий говорит о почитании "рек и нимф". Здесь отражена древнейшая форма почитания водоемов, при которой они персонифицировались. Не вполне ясно, имеются ли в виду здесь именно водяные "нимфы" типа греческих наяд. В любом случае, представляется, что греческим нимфам ближе всего соответствуют славянские вилы или дивы-духи источников, лесов и гор в женском (дивы иногда в мужском) облике. Они были известны позднее всем славянам.
      О "некоторых иных дeмонax" славян, упоминаемых далее Прокопием, мы можем судить по языковым материалам и отчасти русским поучениям против язычества. Прежде всего, почитались враждебные злые демоны (упыри, бесы) и противопоставляемые им духи-хранители берегини. Существовали поверья об огненных змеях, способных сожительствовать с человеком. Ураган воплощали духи-оборотни юды. Верили славяне и в призраков (мар). Страх перед духами мертвых (видимо, именовались маннами, а также навями) отразился в обрядах их задабривания. Болезнетворный дух (кажется, сперва отвечавший за болезни дыхательных путей) звался "нежитью". Сюда же примыкали существа вроде "духов-двойников" (возможно, праслав. *nаmеstьnikъ "заместитель").
      Наряду с представлениями о загробном мире бытовали и поверья о переселении душ предков в животных. Сохранялись и другие пережиточные формы тотемных верований. Мифы и обычаи, связанные с почитанием животных, были довольно распространены у славян. Выше уже говорилось о возможных следах обряда поедания тотема (волка и медведя) у словен с целью восприятия магической силы членами воинских братств. С ними же нужно связывать общеславянские представления об оборотнях (волкодлаках).
      С религиозными представлениями была тесно связана мифологизированная картина мира. За пределами известной славянам земли (в основном ограниченной на первых порах Доном и Дунаем) их сознание помещало "иной", потусторонний мир, воспринимаемый иногда как прародина людей. Представления о "верхнем" (небесном) и "нижнем" (подземном) мире, вероятно, еще были развиты довольно слабо - позднейшие их вариации у славян почти не содержат исконных общих черт. Однако само трехчастное деление вселенной, несомненно, уже существовало. Сакральным центром и связующей осью мира мыслилось древо (иногда дуб), растущее на острове посреди моря. Море воспринималось как часть, возможно основная, потустороннего мира. Видимо, довольно долго оно внушало страх стремившимся селиться на всхолмьях у рек земледельцам.
      В мифологической картине мироздания находилось место и другим народностям тогдашней Европы. В соответствии с общей для первобытных мифологий тенденцией они воспринимались как существа, отчасти принадлежащие "иному" миру, не "настоящие" люди. К таковым словене и анты с полной уверенностью относили, пожалуй, лишь друг друга, возможно, балтов, а также в какой-то степени германцев. Последние в славянских преданиях воспринимаются как "братья", но, с другой стороны, всегда - как немцы "немые" в противовес словенам "говорящим". Видимо, со "светлыми" силами ассоциировались (по крайней мере, у родственных им антов) аланские кочевники - об этом можно судить хотя бы по заимствованиям имен богов.
      Романцы (волохи), напротив, связывались с богом загробного мира, антагонистом Перуна и покровителем скотоводства Волосом-Велесом. Отождествляемый с ним Троян мог мыслиться и покровителем "греков". Несмотря на отношения симбиоза, славяне, кажется, восприняли от восточных германцев представление о гуннских кочевниках как потомках демонических сил, "бесовых детях". Впрочем, у антов, для которых болгары были ближайшими родичами на общей аланской основе, это представление едва ли было принято.
      Основным способом отправления культа было жертвоприношение. Обряд этот совершался как по установленным празднествам, так и по особым случаям. Прокопий сообщает, что существовал обычай обещать Перуну ("богу" жертву в искупление жизни в случае болезни или выступления на войну. Жертвы приносились всем почитаемым славянами божествам и духам. Жертвоприношения низшим духам ("peкaм и нимфам" и т.д.) сопровождались гаданиями, что находит параллели в позднейших обычаях славян. Обряд жертвоприношения включал принесение жертвы с молитвой или благодарением (этот обряд обозначался праслав. *modlitva) и жертвенной трапезой с участием жреца (собственно "жертва").
      В жертву приносились животные, а также продукты земледелия или растительные яства в глиняной посуде. Часть приносимого сжигалась на костре перед святыней, а часть, очевидно, составляла жертвенную трапезу. Перуну приносили в жертву преимущественно быков, но и других животных. У славян долго сохранялся древний индоевропейский обычай сезонных человеческих жертв Земле. Жертва воспринималась как заместитель сакрального правителя. В описываемый период, видимо, обряд как бы искупал бесчинства княжеской дружины в период зимнего гощения. После убййства ритуального "князя" - заместителя из числа дружинников или членов воинского братства - появлялся настоящий князь, символизировавший в данный праздничный момент воскресшее божество плодородия (Перуна-Сварога?). На вражеской территории члены воинских братств производили кровавые "посвящения" пленников и захваченного скота своим богам или духам. В славянском фольклоре отразился обряд "строительной" жертвы - животной или человеческой.
      У славян существовали представления о сверхъестественной магической силе отдельных людей. Первоначально способность к магии (чарам) связывалась с определенной социальной функцией. "Вещестью" в разной степени наделялись служители культа, племенные вожди, члены воинских братств, ремесленники (во всяком случае, кузнецы и гончары), сказители.
      С магией сближал ось в народных представлениях занятие медициной. Славянское зелейничество, восходящее к широким познаниям в области лекарственных растений и иных целебных средств, существовало издавна. Видимо, в описываемый период уже были люди, специализировавшиеся на целительстве.
      Понятие "вещести" включало в себя способность к магии, оборотничеству, предсказанию судьбы, общению с "иным" миром. Колдовские действия осуществлялись путем разного рода обрядов и заклинаний (заговоров). Некоторые же магические обряды проходили с участием обычных общинников, хотя и под руководством вождя или служителя культа. К таким обрядам относились, например, опахивание села во время мора, вызывание дождя, календарные ритуальные действа. В каких-то ритуалах использовались сохранившиеся в археологическом материале небольшие глиняные "хлебцы".

автор статьи С.В. Алексеев