ПРИЛОЖЕНИЯ

ВИЗАНТИЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ

Иоанн Киннам

страницы    1    2

      Иоанн Киннам, автор исторического произведения о периоде правления императоров Иоанна II и Мануила I Комнинов (а также небольшого риторического сочинения), родился, вероятно, вскоре после 1143 г. Будучи императорским секретарем, в 1165 г. он участвовал в походал Мануила I в Подунавье, а в 1176 г., возможно, был свидетелем жестокого поражения византийской армии от сельджуков при Мириокефале. Повествование, полное заглавие которого в старшем списке звучит как "Краткий обзор деяний блаженной памяти василевса и багрянородного государя Иоанна Киннама, и рассказ о свершениях сына его василевса и багрянородного государя Мануила Комнина", начинается с 1119 г. и обрывается (конец рукописи утрачен) на событиях, непосредственно предшествовавших битве при Мириокефале. Дата смерти историка по косвенным признакам определяется то как после 1185 г., то около 1203 г. "История" Киннама принадлежит к числу наиболее достоверных и авторитетных источников. Его географический кругозор широк — от Западной Европы до Востока, от Подунавья до Египта, а изложение отличается подробностью и строгим рационализмом оценок. Описывая многие из событий, к которым обращался и его младший современник Никита Хониат, Киннам оригинален в своих суждениях; нередко уникальны и его свидетельства о Крестовых походах.
      Повествование о развитии венгеро-византийских событий (наиболее, пожалуй, подробные части "Истории") имеет прямое отношение и к истории Руси. Византино-венгерская кампания 1151 г. была начата Мануилом в знак поддержки византийского союзника Владимира Галицкого. Известную роль в этих событиях мог сыграть и изгнанный венгерский принц Борис — сын короля Кальмана (Коломана) и русской княжны Евфимии, дочери Владимира Мономаха. В 1166 г. Мануил направляет войско в Венгрию через "Тавроскифию", т.е. через русские земли. Киннам указывает и на распространение галицких границ в это время до устья Дуная. Из сочинения византийского историка с очевидностью определяется византино-галицкий союз в начале 50 гг. XII в. Однако уже в середине 60 гг. в связи с пребыванием мятежного севастократора Андроника Комнина (будущего императора) в Галиче приходится говорить об ослаблении официальных византино-галицких связей. Напротив, в результате описанного Киннамом посольства на Русь Мануила Комнина, по-видимому, установились хорошие отношения между Константинополем и Киевом.
      Киннам неоднократно называет и имена русских князей, дифференцируя их титулатуру, — архонт, династ, филарх и др. Георгия, т.е. Юрия Долгорукого, он называет первым среди русских "филархов". Киннам сообщает и о пожаловании около 1165 г. одному из русских князей — "тавроскифскому династу Владиславу" — придунайских земель империи, бывших ранее во владении Василька, сына Георгия, что согласуется с рассказом Ипатьевской летописи (под 1162 г.) о бегстве в Византию сыновей Юрия Долгорукого.
      В комплексе взаимоотношений Византии и Руси повествуется и об истории кочевников-печенегов и половцев.
      Издание: Ioannis Cinnami epitome rerum ab Ioanne et Alexio Comnenis gestarum / Rec. A. Meineke. Bonnae, 1836.
      Переводы: Бибиков M. В. Византийский историк Иоанн Киннам о Руси и народах Восточной Европы. М., 1997; Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов (1118-1180). Труд Иоанна Киннама. СПб., 1859.
      Литература: Neumann 1888. S. 78-102; Грот 1889; Васильевский 1930; Фрейденберг 1959. С. 29-51; Hunger 1978. Bd. I. S. 409-416; Moravcsik ВТ I. S. 324-328; Бибиков 1998. С. 151-155; Бибиков 2004.

ИСТОРИЯ

Книга 1

      (Поход византийского императора Иоанна II Комнина в Малую Азию против сельджуков в 1119-1120 гг. В ходе кампании отвоеван г. Созополь.)
      (1121—1122 гг.)
      Отправившись оттуда[1], василевс взял крепость Иеракокорифит и многие другие из близлежащих к Атталии, которые были воздвигнуты там. С тем он наконец возвращается в Византий[2]. Ненадолго задержавшись здесь, идет в Македонию[3], так как скифы[4], перейдя всем войском Истр[5], вторглись в пределы ромеев[6]. Однако тогда, с наступлением зимы, он перезимовал где-то у города Верой, как для подготовки военного снаряжения, так и в большей степени потому, что хотел сблизиться с кем-нибудь из их филархов[7], чтобы, отделив их таким образом одних от других, без труда разбить[8]. А весной, убедив уже через посольства многих из них перейти на свою сторону, [Иоанн] идет на остальных, желая решить дело войной.
      Когда войска вступили друг с другом в битву, до какого-то момента шел равный бой[9]; и тут в ногу стрелой ранили самого василевса[10]. Но ромеи бьются отважно, и скифы терпят жестокое поражение: одни из них погибли, другие были взяты в плен. Однако знатная их часть, вернувшись в лагерь, сочла недостойным броситься в бегство, но предпочла вместе со своими женами и детьми испытать опасность, сражаясь из-за повозок, которые они покрыли воловьими шкурами и накрепко соединили вместе, а за ними поместили жен и детей[11]. И снова завязывается страшный бой, и смерть ходит здесь и там. Превратив свои повозки в оборонительную стену, скифы привели ромеев в великое замешательство. Увидев такое, василевс решил сам сойти с коня и пешим вместе со стратиотами вступить в битву[12]. Поскольку ромеи не одобрили этого, он приказал своим секироносцам[13] (народ этот — британский[14], издавна служащий василевсам ромеев) разбить секирами повозки. Они тотчас же взялись за дело, и таким образом василевс захватывает весь лагерь скифов. Тогда и большинство из тех, кто хотел бегством обрести спасение, сами добровольно пришли к василевсу, влекомые узами любви к попавшим в плен, и были приняты к ромеям[15]. Занесенные в воинские списки[16], они еще долго служили[17].
      Вот так[18] и произошел переход скифских племен[19] к ромеям. Василевс же вновь занялся делами в Азии. Неожиданно для тамошних варваров[20] зимой[21] напав, он их полностью поработил[22]. А обратив многих из них в благочестивую веру, увеличил тем самым численность ромейского войска. Ведь они никогда не занимались земледелием, а пили молоко и насыщались мясом[23], подобно скифам, и всегда в разных местах прямо в поле разбивали шатры, становясь таким образом легкой добычей тех, кто хотел их захватить.

Книга 2

      (Войско германского короля Конрада III, участвовавшее во II крестовом походе, проходя по территории Византии, совершает грабежи в селах, вступает в стычки с византийскими войсками. Взаимоотношения крестоносцев и византийцев предельно обострились при подходе немцев к константинопольскому пригороду Пикридиону (после безрезультатных переговоров сторон), что привело к военному столкновению.)
      (1147 г.)[24] Зная, что войско ромеев численностью намного меньше варваров[25], но настолько же значительно превосходит в воинской науке и упорством в бою, [василевс][26] замыслил следующее. Просуху и Цикандилу и многим другим ромейским военачальникам приказал, собрав необходимое войско, встретить аламанов; построиться же следующим образом: наименее сильной, как бы рядовой части войска встать подальше — у четвертого стяга; затем — тяжелой пехоте[27] и катафрактам[28]; следом — тем, кто выступает на быстроногих конях[29]; и, наконец, с фронта — скифам[30] вместе с персами[31] и ромейскими лучниками[32]. Ромеи так и сделали, аламаны же, когда [это] увидели, двинулись бегом с яростью и шумом. Завязалась жестокая битва, и много аламанов было убито, так как ромеи, по науке противостоя наступавшим, уничтожали их.

Книга 3

      (Византийский император Мануил Комнин идет в поход на Рожера Сицилийского.)
      (1148 г.)[33] Едва автократор[34] оказался у города Филиппа[35], как дошла весть, что скифские войска[36], переправившись через Истр, истребляют и разграбляют всё на пути; они захватили значительный город, который питают потоки Истра. Таково было содержание вести. Василевс же, свернув оттуда, устремился к Истру, приказав вывести из Византия через город Анхиал к Истру корабли. А пока они не пришли, охотился, объезжая тамошние равнины, так как на этих, совершенно пустынных, издавна не заселенных пространствах обитают многочисленные стада диких зверей. Пока он был занят этим, ему сообщили, что скифы с добычей из [земли] ромеев только что перешли Истр и встали поблизости лагерем. Как только он это услышал, тотчас же как можно скорее устремился к реке. Найдя там лодку, из тех, что, сделанные из целого [ствола] дерева, обычно стоят у этих берегов, приказал пригнать ее к себе. Но перевозчик был неподатлив; услышав, что его вызывает василевс, он сказал: "Если бы василевс заботился о нас, то и Демничих не был бы взят, — так называлась захваченная, как сказано, скифами крепость, — и у нас бы варвары ничего не разорили и не расхитили бы так свободно". Говорят, что василевс в негодовании ответил: "Право, да не буду я тем, кому Богом вверены дела ромеев, если теперь же скифы не отплатят за дерзость!" Поэтому часть войска он оставил на берегу для разбивки лагеря, сам же, поскольку корабли, как сказано, еще не пришли, связав лодки одну с другой, переправился с пятьюстами своими [воинами] через Истр.
      Двинувшись было вперед, он встретил две другие судоходные реки[37], и поскольку нигде там не оказалось лодки, которую можно было бы использовать для переправы, он приказал своим [воинам] привязать к хвостам коней челноки, [которые стояли] на Истре, и перевезти их к этим указанным рекам. Когда это было сделано, они без труда переправились и, миновав обширное пространство, пришли к горе Тену-ормон[38], которая возвышается вблизи пределов Тавроскифской страны[39].
      Найдя там лагерь скифов совершенно пустым, так как те незадолго перед этим ушли, двинулись дальше. Поскольку [уже] наступала середина дня, а никто из врагов нигде не показывался, василевс, отобрав скифов[40], которые воевали вместе с ромеями, отправил их под командованием Гифарда, человека испытанного во многих войнах, преследовать врагов, выследить их или при [удобной] возможности сразиться; сам же спокойно двигался сзади.
      Встретив невдалеке врагов, Гифард не отважился на бой, ибо множество варваров показалось ему превосходящим его в численности, а послал к василевсу с просьбой как можно скорее подойти. Как только василевс услышал об этом, тотчас же взял оружие; вооружилось и все войско. Настигнув скифов, они вступили с ними в бой. Сначала скифы стояли, готовые к [их] отражению и, выстроенные в боевой ряд, стремясь защитить как самих себя, так и добычу, что несли с собой.
      С обеих сторон бой был упорным и яростным. И хотя многие из ромеев проявили отвагу, всех превзошел василевс. Ибо при натиске мощно наступавших врагов он, устремляясь с копьем, разрушал их сомкнутый строй, разя многих из них не только поодиночке, но и по двое. Поэтому, когда они под неодолимым натиском василевса были рассеяны, ромеи всеми силами обрушились на них и провели блестящую атаку. Многие из варваров пали, взято же было не менее сотни. Среди них был и Лазарь[41], человек в высшей степени мужественный, выдающийся среди их филархов[42]. А остальных спасли доблесть коней и чащи гор, множество которых простирается там. Ромеи, захватив все награбленное, направились наконец обратно. Тогда-то тот Сотас[43], который выделялся, как сказано, богатством и родовитостью, и оказался в плену у скифов, улучив момент, пришел в лагерь [ромеев].
      Одержав так легко победу, автократор отправился оттуда для полготовки к войне с Сицилией...
      ...[Мануил], хотя и был отвлечен скифской [войной], однако успел вовремя прибыть к тому месту, откуда предстояло отплыть.
      (Выступление в поход на сицилийских норманнов.)
      (1151 г.)[44]
      (В ходе новой византино-венгерской кампании ромеи опустошают Срем, захватывают город Зевгмин.)
      Совершив это[45], ромеи устремляются для переправы через Саос[46], ведя значительно большее число пленных гуннов[47], чем их собственное войско. Но еще не переправились, как пришло известие, что король[48] пеонцев[49], удачно завершив войну[50] против тавроскифской страны Галицы[51]. собрал сильное войско и в страшной ярости идет на ромеев. Именно потому василевс [решил] отомстить ему, что он напал против его воли на Владимира[52] (таково имя архонта Галицы[53]), который был подданным союзником[54] ромеев. Услышав об этом, василевс приказал части войска — тем, кто был в обозе, и основной массе превосходившего по численности множества пленных — переправиться и оставаться на противоположном берегу; сам же, взяв отборную часть войска, несмотря на то что военачальники в основном не соглашались с этим решением, устремился скорейшим путем, чтобы сразиться [с королем][55].
      (Мануил Комнин стремится встретиться с венгерскими войсками, во главе которых, как он считает, идет сам венгерский король.)
      (1151 г.)[56]
      (Мануил Комнин, стремясь сразиться с венгерскими войсками, идет к Браничеву.)
      Прекратив дальнейшее преследование, василевс пришел к реке[57], переправился и, оказавшись в Браничеве[58], там и расположился лагерем. А немного позже, решив опустошить и другую часть гуннской страны, где находится гора, названная местными жителями Темис[59], отправил с войском Бориса[60]. Он сам, как говорили, происходит из одного семени с Язой[61], [но] из-за какой-то размолвки давно уже бежал к василевс} Иоанну, который, оказав ему большие почести, соединил его в браке со [своей] родственницей. И вот этот Борис, оказавшись в той области, опустошал, обходя там селения, едва ли не переполненные и изобилующие всяческим добром. Когда же он вступил в бой с тремя гуннскими фалангами, то одолел их, так как те предполагали присутствие [там] самого василевса, и, нагруженный добычей, вернулся оттуда в лагерь ромеев.
      А король[62], узнав, что столько зла Пеонии причинил не василевс ромеев, а Борис, погнался за ним в страстном желании вступить в бой. Однако он не смог сразиться с Борисом, переправившимся уже ночью при свете факелов, которые василевс зажег для него в большом числе со стороны лагеря. Тогда и двое из пехотного отряда, оставленные на том берегу, смогли незаметно для подошедших гуннов скрыться там в зарослях.
      Свершив [всё] это и укрепив, насколько было возможно, истрийские города, василевс остановился там в намерении вновь перейти Истр и сразиться с королем, разбившим лагерь как раз на другом берегу Истра.
      (Не решившись воевать, венгерский король отправляет посольство для перемирия с ромеями. Мануил с триумфом возвращается в Константинополь.)

             

[1] Из Малой Азии.

[2] Константинополь.

[3] Военные действия проходили на пространстве между Дунаем и, несомненно, Балканами.

[4] Кочевники, нахлынувшие при Иоанне II Комнине на Византию, практически единогласно до сих пор считались печенегами. Сложность вопроса заключается в многозначимом содержании этникона "скифы", которым в большинстве византийских источников обозначаются вторгшиеся в Византию из-за Дуная в конце 1121 г. кочевники. Мы имеем дело с фактически последним крупным передвижением печенежских (в союзе с узами) племен. Византийские авторы говорят об их переходе "всем войском", или "всеми силами" (Cinn. 7.16-17; Mich. Ital. III: P. 83.9-11). Такое движение могло в то время быть вызвано, в частности, и давлением Руси, если к тому же учесть половецкую опасность для печенегов и узов, вытеснявшихся из причерноморских степей.

[5] Дунай.

[6] Дунай исторически воспринимался как граница Византии на севере.

[7] Племенные вожди. Уже в античной и ранневизантийской литературе термин обозначал правителей варварских государств. Территория подобных государственных образований, подвластная филархам, называлась в византийских текстах филархией. Никита Хониат сообщает, что печенеги здесь расположились "по филам" (Hist. 14.51).

[8] Киннамом описаны традиционные методы византийской дипломатии, одним из которых был подкуп; и как бы ни оценивать его: как стыдливую замену "дани" более мягким "подарки" (что в данном случае маловероятно) или как средство oxpaны границ, он был очень действенной мерой, когда дело касалось кочевников, особенно разноплеменных.

[9] Никита Хониат и Михаил Италик позволяют дополнить лаконичное повествование Киннама о ходе боевых действий. Натиск ромеев натолкнулся на крепкую оборону противника. Киннам и Никита Хониат подробно рассказывают о военной хитрости печенегов, огородившихся повозками и создавших тем самым подобие крепости, сквозь "стены" которой невозможно было пробиться нападавшим, но из-за которой легко было поражать противника (Cinn. 8.6-12; Nicet. Chon. 15.73—82; ср. Michel le Syrien. Vol. 3. P. 206). Такой вид защиты позволил печенегам удачьно отбивать атаки войска Иоанна II. Требовалось какое-то решительное действие, чтобы сломить эту оборону.

[10] Об участии самого Иоанна II Комнина в бою сообщают также Никита Хониат и Михаил Италик. Но если Хониат просто говорит о его помощи той или иной части войска, то Михаил Италик упоминает о ранении василевса (Mich. Ital. XLIV: P. 285, 1-2). Намек на это содержится и в сочинении Никифора Василаки: Nicephorus Basilica Orationes et epistolae / Ed. A. Garzya. Leipzig, 1984. P. 89.8.

[11] Об ограждении печенегами своего лагеря повозками, создавшими тем самым подобие крепости, сквозь "стены" которой невозможно было пробиться нападавшим, но из-за которой легко было поражать противника, сообщает и Никита Хониат (15.73—82; ср.: Michel le Syrien. Vol. 3. P. 206). Использование печенегами повозок в сражениях было их, видимо, хорошо известным византийцам тактическим приемом.

[12] В изложении решающего момента битвы анализируемые нами авторы расходятся. Четок рационалистический рассказ Киннама (Cinn. 8.12-18). Василевс, видя, что атаки печенежского укрепления безуспешны, решает штурмовать его не на конях, а спешившись (то же сообщает и Михаил Сирийский: Vol. 3. Р. 206). При этом он приказывает "британским" секироносцам рубить телеги противников. Это приносит успех: "скифский" лагерь захвачен. Хониат отмечает другое (Nicet. Chon. 15.83-93). В битве василевс не только оказался хорошим и умелым воином, но и проявил невиданное благочестие: когда ромейские фаланги изнемогали под натиском врагов, он, взяв икону Богоматери и с плачем взирая на нее, в уничижении проливал слезы, более горячие, чем пот сражавшихся. И не бесплодно, по словам повествователя, было действие это: тотчас же василевс облекся силою свыше и прогнал скифские войска, как некогда Моисей, простерши руку, отвратил полчища амаликитян.

[13] Императорская гвардия, состоявшая из русских и скандинавов. При Алексее I Комнине в основном императорскую гвардию стали постепенно составлять англосаксы, особенно после норманнского завоевания Британии в 1066 г.

[14] Среди участников II крестового похода Киннам называет "бриттов и британцев" (67.3-5).

[15] О расселении в ромейских пределах большей части оставшихся в живых печенегов, сдавшихся византийцам, сообщает и Никита Хониат (16.4-8). Он указывает, что это была "западная" часть государства (16.7; ср. в "Исторических стихотворениях" Феодора Продрома: Ф. Пр. S. 345-346, XXIX.6-16; XXV.35; 338, XXV.88).

[16] О зачислении "скифов" в византийскую армию в качестве вспомогательных отрядов сообщает и Никита Хониат (16.8—9). П.В. Голубовский идентифицировал этих разбитых тюркских кочевников с обосновавшимися в 1124 г. в Венгрии половцами.

[17] Византийские императоры с целью увеличения войск заселяли территорию империи пленниками соседних народов и племен и превращали их в стратиотов.

[18] Об итогах последней войны печенегов мы узнаем у Киннама и Никиты Хониата. Большая часть оставшихся в живых и сдавшихся византийцам была расселена в ромейских пределах (Cinn. 8.19-22; Nicet. Chon. 16.4—8). Хониат указывает на то, что это была "западная" часть государства (Nicet. Chon. 16.7). Такое определение не противоречит представлению византийцев о локализации Подунавья. Кроме того, немалая часть "скифов" была зачислена в качестве вспомогательных отрядов византийской армии (Cinn. 8.22; Nicet. Chon. 16.8-9). Действительно, в дальнейшем мы встречаем печенегов в составе ромейского войска. Наконец, большая часть пленников, по Хониату, была продана (Nicet. Chon. 16.9-10). Это хронологически последнее несомненное упоминание печенегов в византийских источниках, не считая поздних компиляций. По-видимому, эта победа над печенегами современниками воспринималась как решающая и окончательная.

[19] Термин "этнос" (народ, племя) применялся к социальным группам, противопоставляющимся в Византии ромеям. В библейском значении (см.: Пс 2:1; Мф 10:5) это — племена, чуждые избранному народу. Для византийцев — иноверцы и язычники или иноземцы (например, франки, болгары).

[20] Т.е. турок-сельджуков, которых Иоанн Киннам называет "персами" или просто "варварами" в Азии.

[21] Кампанией, наиболее близкой по времени к печенежской войне Иоанна II Комнина. мог быть поход на турок-сельджуков Иконийского султана, состоявшийся около 1124 г. Обращает на себя внимание в таком случае временной разрыв в ходе повествования византийского историка. Однако этот поход мог иметь место и в зиму, непосредственно после печенежской войны. Тогда датировку следует перенести на год-два ранее.

[22] О событиях и источниках см.: Chalandon 1912. Vol. 2. P. 51.

[23] Об образе жизни и питании печенегов и куманов подобные сведения есть у Оттона Фризингенского: MGH SS Vol. 20. Р. 233 sq. Об употреблении кочевниками в пищу мяса и молока упоминается и в других средневековых источниках (Гардизи, Петахья). Вместе с тем нельзя исключить здесь аллюзии на Геродота, описавшего образ жизни скифов (Геродот. IV.64 sq.).

[24] Описываемые Иоанном Киннамом события являются эпизодом II крестового похода.

[25] В данном случае Киннам называет "варварами" германских крестоносцев, именуемых "аламанами".

[26] Мануил I Комнин.

[27] Тяжелая пехота — "войско гоплитов" — была оснащена кольчугами, щитами, мечами.

[28] "Катафрактами", или латниками, называлась тяжелая конница (кольчуги на воинах, палицы, длинные пики, щиты, мечи). С последней трети X в. "катафракты" стали основной ударной силой византийской армии.

[29] Скорее всего, имеется в виду легкая конница, вооруженная копьями, щитами, луками.

[30] Имеются в виду тюркские кочевники (печенеги или половцы). В этом сообщении Киннама отражена издавна утвердившаяся в Византии и оправдавшая себя традиция соединять или сохранять в одном отряде воинов-единоплеменников или земляков, так как в таких случаях было в большей мере свойственно чувство взаимной выручки.

[31] В данном случае Киннамом употреблено архаизированное название турок-сельджуков.

[32] Вероятно, здесь имеется в виду легкая пехота, оснащенная луками, дротиками, пращами. Таким образом, в описании Киннама, в битве принимают участие все виды византийского войска — легкая и тяжелая пехота, легкая и тяжелая конница и вспомогательное войско, т.е. налицо все пункты "воинской науки" по части построения армии.

[33] Рассматриваемые события представляют собой первый из известных набегов "скифов"-куманов из-за Дуная на Византию в царствование Мануила I Комнина, когда неоднократные столкновения с задунайскими кочевниками вошли в комплекс сложных многосторонних византино-венгеро-русских отношений в то время.

[34] Т.е. Мануил I Комнин.

[35] Филиппополь (совр. Пловдив в Болгарии).

[36] Встречающийся у Киннама в рассказе о войне Мануила 1148 г. с кочевниками этноним "скифы" (93.2, 12. 20; 94.1, 13, 16; 95.2, 3, 20; 96.9) обозначает куманов-половцев (ИБП. Т. 14. С. 226. Примеч. 2). В народноязычной парафразе исторического сочинения Никиты Хониата ("версия В") всюду в рассказе об этих событиях употреблен термин "куманы". Куманы, переправившись через Дунай, не только не перешли Балканский хребет, но и их распространение вплоть до Балкан не определяется точно источниками: выражение Никиты Хониата "опустошали земли при Геме (совр. Балканы. — М.Б.)" (Nicet. Chon. Hist. 78.39 sq.; ср.: в народноязычной парафразе — "грабили Загорье": Bonn. 103.21 sq.) может относиться к территории Паристриона и даже к пространству, близкому к Дунаю.

[37] Обычно в литературе считалось, что здесь имеются в виду Арджиш и Дымбовица, или Ведя и Арджиш, или, может быть, Арджиш и рукав самого Дуная. Что это за реки, точно определить трудно. Ясно, что они встретились ромеям вскоре после их переправы через Дунай, ибо для перехода через эти две реки Мануил приказывает вернуться к Дунаю и оттуда на лошадях перетащить лодки (94.7-10). Это могли быть, помимо возможных традиционных атрибуций, и Борча, и Яломица.

[38] Толкование этой фразы у Киннама всегда вызывает споры. Несомненно, что это место текста испорчено.

[39] По В.Г. Васильевскому (Васильевский 1930. С. 31), это — Галицкая Русь. Действительно, западные пределы Галицкого княжества упирались в Восточные Карпаты. Таким образом, несостоятельным оказывается распространение далеко на юг (что делается только на основании этого свидетельства Киннама) границ Галицкой земли. Половецко-византийская война 1148 г., скорее, шла на более ограниченной территории, не только не распространяясь на русские земли, но вряд ли заходя даже в половецкую степь.

[40] Очевидно, это — печенеги на византийской службе (ИБИ. Т. 14. С. 227. Примеч. 3). Возможно, это также и узы.

[41] Обычно в литературе (Васильевский 1930. С. 31 и др.) отождествляется с упоминаемым чуть ниже Сотасом (ИБИ. Т. 14. С. 228. Примеч. 1: "Сот—куманский племенной вождь, крещенный под именем Лазарь").

[42] Традиционное наименование в византийских источниках племенных вождей "варваров", особенно кочевых народов.

[43] П. Нэстурел (Nasturel 1969), не отождествляя Согаса с Лазарем, предполагает его кавказское происхождение (= "Шота").

[44] Описываемые Киннамом события представляют собой важные моменты истории византино-сербско-венгеро-галицких политических взаимоотношений в XII в. Отношения Византии с сербами в этот период были очень напряженными. Византийское правительство, играя на противоречиях в среде сербской знати и поддерживая одни группировки против других, сохраняло контроль над сербской территорией.

[45] Имеется в виду взятие Зевгмина и его разорение (с санкции Мануила).

[46] Т.е. р. Сава — правый приток Дуная, протекающий через северные районы совр. Сербии. Киннам пользуется архаичным гидронимом. Актуализация древнего термина — у Кекавмена (Кекавмен. Советы и рассказы. С. 268.27-28).

[47] Т.е. венгров (Moravcsik. ВТ II. S. v.), взятых в результате битвы за Зевгмин (Землин). Многие пленные были расселены на византийской территории.

[48] Т.е. венгерский король Геза II. Киннам пользуется термином "рикс", лат. rех, которым византийцы обозначали "западных" ("латинских") правителей. В ранне-византийской традиции, наследуемой и позже, этот титул применялся также и к болгарским, "гуннским", славянским династам.

[49] Т.е. венгров: наряду с термином «гунны» Киннам применительно к Венгрии употребляет и имя "Пеония" (см. выше).

[50] Геза II воевал в 1151 г. на р. Саве. Он помогал своему родственнику — князю Изяславу Мстиславичу (ср.: Ипатьевская летопись // ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стб. 447). Начало событиям было положено в 1149 г., когда киевский князь Изяслав Мстиславич в борьбе против суздальского князя Юрия Долгорукого попросил помощи у своего зятя Гезы II (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 384). Владимирко Галицкий был союзником Юрия Долгорукого. Итак, Геза II и Изяслав Мстиславич оказались противниками Владимирко Галицкого и Юрия Долгорукого.

[51] В XII в. Галичская земля рассматривалась в Византии как часть "Малой России", по замечанию Андроника (см.: Краткое обозрение. С. 125. Примеч. 1). Никита Хониат называет ее одной из топархий Росов (92.48—49).

[52] Владимирко Володаревич (1104-1153) — князь звенигородский и белзский, а с 1141 г. и Галипкий, сын Володаря Ростиславича.

[53] Т.е. галицкого князя.

[54] Проблема толкования греческого термина — одна из давних. Отметим непоследовательность передачи термина в существующих переводах сочинения Киннама. Данное место (о галицком князе) передано как лат. foederatus (Ioannis Cinnami Historia. P. 115.40), болг. — "бил в договорни отношения с ромеите" (ИБИ. Т. 14. С. 238; ср.: Там же. С. 237. Примеч. 1 — "союзник, может быть, и вассал"), серб. — "связанный договором" (Византиjски извори. Т. 4. С. 42), хотя термин в близком тексте о Гезе II (Cinn. 104.19) передан как лат. obnoxiam, болг. — "поставил Сербию под свою зависимость", серб. — "подчинил Далмацию". Принципиальное решение проблемы предложено Г.Г. Литавриным (Литаврин 1960. С. 256 и сл.).

[55] История битвы на р. Сане (поздняя осень 1151 г.) отражена в Ипатьевской летописи.

[56] Во фрагменте описывается эпизод той же византино-венгерской кампании 1151 г. Мануил, желая сразиться с венграми, во главе которых, как он считал, выступил сам венгерский король, идет навстречу венграм. Преследуя венгров, возглавляемых баном Белой (у Киннама — Велосис), Мануил идет к Браничево.

[57] Р. Сава.

[58] Город, именовавшийся в римское время Viminatim, лежал по обеим сторонам Млавы при впадении ее в Дунай. Там находятся остатки городов Браничевац и Костолац. Византийские авторы воспринимали Браничево как город на Дунае (Анна Комнина. Алексиада. С. 394).

[59] Совр. Тимиш (Timis) в западной части совр. Румынии.

[60] Борис Коломанович (Кальманович) — сын венгерского короля Кальмана (Колочана) и Евфимии, дочери Владимира Мономаха. Вырос в Киеве. Кальман обвинил жену, русскую княжну, в неверности и потому самого Бориса не признал своим законным сыном, лишив наследия. Борис нашел приют в Византии. Во главе ромейских войск неоднократно нападал на Венгрию, пока один слуга-куман не заколол его в 1156 г.

[61] Венгерский король Геза II (1141-1162).

[62] Т.е. Геза II.