КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
Марш к Куликову полю
Московскому войску предстояло совершить переход от Москвы к Коломне, равный 100 км. К месту сосредоточения русского войска вело несколько дорог. Основной была Серпуховская дорога, параллельно шли Брашевская и Болвановская дороги. Поскольку русская рать не могла "вместится единою дорогою", то она двинулась по всем трем.
Главные силы направились из Кремля 15 августа через Замоскворечье на Котлы по Серпуховской дороге. По Брашевской дороге двигались войска Владимира Андреевича Серпуховского, а по Болвановской — войска князей Белозерских. У Боровского перевоза через реку Москву все три дороги сходились. Поэтому дальше войска двигались вместе[1].
Марш к Коломне был совершен за несколько дней. Здесь после смотра на Девичьем поле был произведен разбор по полкам и определены воеводы для руководства в походном порядке[2]. Эти воеводы были назначены лишь на время марша к Дону[3].
После смотра в Коломне русское войско выступило 26 августа к местам переправы через Оку у Лопасни. Впереди шел разведывательный отряд, затем Передовой полк, за ним продвигались полк Правой руки, Большой полк и полк Левой руки. Такое расположение войск на марше позволяло в случае нападения Орды быстро развернуться в боевой порядок и встретить противника во всеоружии.
Дмитрий Иванович отказался от перенравы через Оку у Коломны по двум причинам. Во-первых, движение войск вно пределов Рязанского княжества исключало повод для протеста князя Олега и, во-вторых, выход на Тульское направление, но которому двигались литовские войска, позволял предупредить соединение их с Ордой по прямой дороге и вынуждал Ягелло двигаться по более длинному пути через Одоев, отстоящий от Куликова поля на 150 км. Немаловажным было и то, что быстрое движение русских войск в сторону от прямой дороги к Дону в какой-то мере дезориентировало Мамая в отношении истинных намерений московского князя.
Во время движения русской рати князь Дмитрий принимал необходимые меры предосторожности и старался держать инициативу в своих руках.
Войска прибыли к Лопасне ("у Оки на Усть Лопасни реки"), получая на ходу вести "о поганых" и литовском войске. По этим данным стало известно, что Мамай все еще оставался у Красивой Мечи, литовское войско продвигалось к Одоеву, а князь Олег вел сбор своих сил к Переяславлю Рязанскому. Учтя эти данные, князь Дмитрий решил начать переправу через Оку 30 августа.
На следующий день русское войско двинулось к Дону ускоренными маршами. Русская рать двигалась, соблюдая походный порядок. Впереди Сторожевой полк, на флангах которого двигались разведывательные отряды, наблюдавшие за местностью па широком фронте, за Сторожевым полком шли полк Правой руки, Большой полк и полк Левой руки. С тыла русское войско прикрывал отряд окольничего Тимофея Вельяминова. К этому отряду присоединялись крестьянские отряды, не успевшие прибыть к Коломне.
Продвигаясь вдоль западной границы Рязанского княжества, русское войско строго соблюдало приказ не трогать местное население, "ничтоже возмет у кого, и не единому власу коснется", и способствовать его присоединению к московской рати[4]. Когда русское войско прибыло к Дону, сюда подошли еще несколько отрядов.
4 сентября у урочища Березуй к нему присоединились такжо дружины Дмитрия и Андрея Ольгердовичей. 6 сентября все силы сосредоточились у Дона.
Сам по себе марш-маневр Дмитрия Ивановича свидетельствует о его высоком стратегическом искусстве. Правильно понимая политическую и военную обстановку, он владел инициативой. Умело проведенное движение исключало возможность соединения войск противника и создало уверенность в победе.
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
На пути к Дону князь Дмитрий направил "в поле под Орду Мамаеву" отряд боярина и воеводы Семена Мелика (Мелюка), куда вошли Игнатий Крень, Фома Тынин, Петр Горский, Карп Олексин, Петр Чириков и еще несколько "нарочитых и мужественных па то устроенных тамо ведомцев"[5].
Обстановка оставалась сложной. Войско Мамая продвигалось к Куликову полю и находилось в одном-двух переходах. На правом фланге в нескольких переходах двигалось литовское войско. Войско князя Олега нависало в тылу и находилось возле Переяславля в двух переходах от Дона. Перед князем Дмитрием стояла задача не допустить соединения войск противника и нанести им поражение поодиночке. При этом князь Дмитрий не был убежден в желании выступления против русской рати рязанского князя, поскольку полное поражение русского войска имело бы печальные последствия для Рязанского княжества.
По сосредоточении русского войска к Дону возник вопрос, где встретить Мамая и как построить боевой порядок. Для его решения был созван военный совет. Почти все летописи указывают, что в этом вопросе на совете не было единогласия. Были две возможности. Можно было отдать инициативу Мамаю и принять на себя удар противника на левом берегу Дона на обширной равнине близ р. Себенки (у совр. села Себино). В случае неудачного исхода оборонительного сражения сохранялась возможность свободного отхода к границам Московского княжества. Однако это же ровное пространство позволяло противнику действовать на широком фронте и совершить своей конницей глубокие охваты флангов русского войска. Вторая возможность заключалась в том, чтобы перейти Дон и дать сражение в его излучине, пересекаемой мелкими речками и частично покрытой лесом. В этом случае предстояло дать сражение с единственной целью — победить.
Более осторожные бояре советовали князю Дмитрию не переходить Дон: "Не ходи, понеже умножашися врази наши, не токмо Татарове, но и Литва и Рязанци"[6]. Но были и сторонники решительных действий. Они предлагали переправиться на южный берег Дона и, несмотря на численный перевес противника, дать сражение на Куликовом поле, предоставлявшем русским ряд преимуществ. Большинство высказалось за смелое движение за Дон. "Поиде, княже, за Дон"[7], — советовали они Дмитрию Ивановичу.
Понимая необходимость овладения инициативой, Дмитрий Иванович принял решение ударить сначала по Орде Мамая, а затем повернуть свои войска против его союзников. Он приказал "бродов пытати тоа ночи"[8], а утром перейти за реку и стать в поле. Никоновская летопись указывает, что великий князь заявил при этом: "Лутчи было не ити противу безбожных сих, ниже, пришед и ничтоже сотворив, возвратитися вспять; прейдем, убо ныне в сий день за Дон, вси и тамо положим главы своя за святыа церкви и за православную веру и за братию нашу, за христианство..."[9]
Решение перейти Дон и победить или погибнуть за землю Русскую говорит о том, что князь Дмитрий рассматривал активные действия как единственное средство достижения победы. Но была и другая причина: переправив войска через Дон, Дмитрий предотвратил возможность внезапного удара литовских и рязанских войск. Таким образом, проведенный князем Дмитрием маневр позволял наносить противнику удар по частям.
Движение войск князя Дмитрия не осталось без внимания Мамая. "Слышав приход" московского войска к Дону, он был удивлен смелостью Дмитрия и готовностью русских принять сражение. Обращаясь к своим командирам, Мамай говорил: "двигаемся силою своею и станем у Дону противу князя Дмитрея, доколе приспеет к нам съветник нашь Ягайло со всею силою литовскою"[10]. Из этого следует, что Мамай решил не дожидаться литовской рати и добиться победы собственными силами. Между тем Ягайло колебался и не проявлял особого желания принять непосредственное участие в сражении. Украинкие и белорусские полки, входившие в состав литовского войска, не выражали стремления драться против соединенного русского войска. Можно думать, что, зная это, Ягайло выжидал исхода столкновения войск князя Дмитрия и Мамая.
автор статьи Л.Г. Бескровный
[1] Тихомиров М.Н. Куликовская битва 1380 г. — В кн.: Повести о Куликовском битве. М., 1959, с. 363—364.
[2] В летописных списках приводятся различные сведения о назначении воевод. Так, в одном из них говорится, что Большой полк князь Дмитрий оставил за собой и взял себе в помощники князей Белозерских; полк Правой руки он поручил Владимиру Андреевичу Серпуховскому и усилил его отрядами князей Ярославских; полк Левой руки был отдан князю Глебу Брянскому, а Передовой полк — под начало князей Дмитрия и Владимира Друцких (ПСРЛ, т. XI, с. 54).
[3] Там же.
[4] ПСРЛ, т. XI, с. 54.
[5] Повести о Куликовской битве, с. 135; ПСРЛ, т. XI, с. 55.
[6] ПСРЛ, т. XXV, с. 203.
[7] Там же.
[8] Там же, т. IV, ч. 1, вып. 1, с. 317.
[9] Там же, т. XI, с. 56.
[10] Там же, т. XXV, с. 203.
