СЛАВЯНЕ

Первое нашествие

      Готская война шла для Империи с переменным успехом. Предводитель остготов Тотила достаточно успешно противостоял императорским войскам. Умело действовал он против Юстиниана и на дипломатическом фронте. Ему удалось если и не склонить на свою сторону усилившихся за счет присоединения Бургундии и северных остготских провинций франков, то настроить их против Константинополя. Вестготы, не вступая в военные действия, вместе с тем не скрывали симпатий к родичам и единоверцам.
      Благоприятствовала Тотиле ситуация на Среднем Дунае. В третьей четверти VI в. здесь разгорелось острое соперничество за лидерство между двумя германскими королевствами - гепидов и лангобардов. Тесно связанные с Империей в религиозном и политическом плане, лангобарды добились поддержки Юстиниана. Гепиды в этих условиях не могли не ориентироваться на Тотилу. Хотя масштабной войны с Империей гепиды и избегали, столкновения их с ромейскими войсками происходили не раз.
      Борьбу между гепидами и лангобардами дополняли внутренние их распри. Король лангобардов Вак (ок. 500-539), стремясь обеспечить престол своему сыну Вальдару, изгнал из страны своего племянника Рисиульфа, а затем подстроил его убийство. Сын Рисиульфа, Ильдигис, нашел убежище у словен (граничивших с лангобардами, гепидами и остготами, то есть у богемских). Когда при Вальдаре (539-546) разразилась война между гепидами и лангобардами, Ильдигис со своими сторонниками-соплеменниками и союзными словенами объявился в королевстве гепидов. Гепиды выдвинули его своим претендентом на лангобардский престол. Однако после смерти Вальдара его опекун Авдуин (Эдвин) из рода Гаузов, вступив на трон, добился мирного соглашения с гепидами. По условиям договора 547 г. Ильдигис должен был быть выдан. Но гепиды не стали делать этого, напротив, позволили Ильдигису и его сторонникам вернуться в Богемию, прихватив с собой "некоторых добровольцев из гепидов". В 549 г. Ильдигис, уже с шеститысячным войском, пересек Дунай (вероятно, в охваченном анархией Норике) и двинулся на юг. Шел он "к Тотиле и готам", то ли призванный ими как союзник, то ли сам надеясь попытать удачу в войне с Империей. Атаковав Венецию, Ильдигис нанес поражение ромейскому отряду под командованием Лазаря. Но по неясным до конца причинам развивать свой успех лангобардский принц не стал. Возможно, Ильдигис был подкуплен ромеями (вскоре он на недолгое время объявился на службе Империи). Так или иначе, Ильдигис повернул назад и отступил в Богемию.
      На фоне грандиозной борьбы за Италию для Империи это был небольшой и не самый драматичный эпизод. Вместе с тем, возможно, что именно он навел Тотилу на мысль использовать граничившую с Империей часть словен в своем противостоянии Юстиниану. Действительно, обстановка на дунайской границе складывалась для Империи не слишком благоприятно. Объективно здесь уже сформировался антиромейский фронт из гепидов, дунайских словен и болгар-кутригур. Что касается союзников Империи, то их поддержка была не слишком эффективной. Лангобарды отчасти сковывали силы гепидов, но и сами сковывались ими. Союз Империи с антами ограничивался борьбой с болгарами, тогда как главной угрозой на этом участке теперь становились словене. Кроме того, анты и лангобарды были связаны союзными договорами с Империей, но не друг с другом. Рациональный в целом курс Константинополя, не содействовавшего установлению прямых контактов между союзными "варварами", в конкретной ситуации оказался, как показали дальнейшие события, близоруким.
      Несомненно, весь этот военно-политический расклад был известен Тотиле. Потому нет оснований не доверять распространившейся в Константинополе информации, что Тотила установил со словенами прямые контакты. Подкупив их "большими деньгами", остготский король подбил их в очередной раз напасть на балканские провинции, "дабы император, отвлекшись на этих варваров, не смог удачно вести войну против готов". Чтобы отвечать замыслам Тотилы, спровоцированное им вторжение должно было по масштабу отличаться от всех предыдущих. Это, несомненно, отвечало и интересам самих словен, стремившихся к захвату на ромейских землях как можно больших богатств и к занятию самих этих земель.
      Весной 550 г. примерно трехтысячное ("не более чем в три тысячи") войско словен, не встретив сопротивления ромеев, переправилось через Дунай. Очевидно, это был передовой отряд главных сил вторжений, еще готовившихся к переправе. Состоял он, судя по всему, в значительной части из членов воинских братств. Быстро продвигаясь на юг примерно по границе Фракии и Иллирика, словене переправились через Гебр (Марицу) где-то в ее верховьях, выше Филиппополя. Беспрепятственно внедрившись, таким образoм вглубь ромейской территории, войско разделилось надвое. Один отряд, по сведениям Прокопия, насчитывал 1800 человек, "в другой входили остальные". Известно, что один отряд обратился против Фракии, продолжив движение на юг, к Эгеиде. Другой отряд двинулся на запад, в Иллирик. Вероятно, больше был именно фракийский отряд, о действиях которого у Прокопия вообще более определенные сведения. Дождавшись, пока словене удалятся друг от друга, военные трибуны провинций атаковали их со значительно превосходящими силами. Но обе группировки императорских войск потерпели сокрушительное поражение. Часть ромеев пала в бою, часть во главе с военачальниками бежала с поля боя.
      Движение фракийского отряда словен на юг создавало непосредственную угрозу центральным областям Империи. Из крепости Цурул, расположенной неподалеку от Константинополя, во главе многочисленного отряда всадников выступил для отражения словен императорский телохранитель ("кандидат") Асвад. "Безо всякого труда", по словам Прокопия, словене одержали победу и обратили отборные части защитников столицы в паническое бегство. "Bapвapы" преследовали разгромленных врагов по пятам и в большинстве перебили их. У настигнутого и захваченного в плен Асвада нарезали из спины ремней, а затем, еще живого, сожгли, бросив в костер.
      После разгрома высланных для противодействия им войск словене "безбоязненно" принялись разорять Фракию и Иллирик. При этом с момента вторжения они свирепо истребляли всех попадавшихся им людей без разбора пола и возраста, совершая над ними кровавые воинские ритуалы и бросая непогребенными тела. Прокопий описывает жестокости словен так: "очень крепко вбив в землю колья и сделав их весьма острыми, с большой силой насаживали на них несчастных... вкопав в землю на значительную глубину четыре толстых столба, привязывая к ним руки и ноги пленных, а потом непрерывно колотя их дубинами, варвары эти убивали... А иных они, запирая в сараях вместе с быками и овцами... безо всякой жалости сжигали". Другие леденящие подробности сообщал (видимо, под впечатлением от того же страшного нашествия) писавший вскоре после 550 г. Псевдо-Кесарий: "словене с удовольствием поедают женские груди, когда наполнены молоком, а грудные младенцы разбиваются о камни..." Кровавое восхваление богов войны и своих ратных доблестей словене умерили лишь после взятия Топира. Этот довольно крупный город был первым из встреченных ими городов приморской фракийской провинции Родопа (возможно, вообще первой значительной из взятого обоими отрядами "множества крепостей"). Его штурму "варвары", очевидно, придали некий сакральный смысл.
      Словене подступили к Топиру, стоявшему неподалеку от моря на реке Коссинф и имевшему регулярный гарнизон, уже разграбив окрестности. Основная часть "вapвapов" укрылась в холмистой местности перед обращенными к востоку городскими воротами, где высокий отвесный холм поднимался над городской стеной. Небольшой отряд словен появился в виду ворот и принялся "беспокоить ромеев у зубцов". Решив, что число нападающих невелико, ромейские солдаты всем гарнизоном предприняли вылазку и атаковали их. Словене обратились в притворное бегство. Когда ромен отдалились от городской стены, в тыл им ударила, отрезая путь к городу, вражеская засада. Спереди на них напали преследуемые "вapвapы". Весь гарнизон пал, и словене ринулись на штурм. Жители города упорно оборонялись, используя камни, кипящее масло и смолу. Некоторое время им удавалось отражать натиск. Но, в конце концов, словене, используя упомянутый высокий холм, согнали защитников со стены стрелами, а затем взобрались на ее гребень по лестницам. Топир пал. Именно тогда словене впервые за время нашествия взяли пленников - всех женщин и детей. Но мужское население Топира (15 тысяч человек, по оценке Прокопия) было перебито.
      После взятия Топира и фракийский, и иллирийский отряды словен продолжали разорять ромейские земли. Враг находился в 12 днях пути от столицы Империи. Словене осадили и взяли, как уже говорилось, "множество крепостей", захватили "бессчетные тысячи пленных". Масштабы опустошения, причиненного даже этими, сравнительно небольшими, силами словен европейским землям Империи, были значительны.
      Тем не менее словенское нашествие пока не добилось главной своей (с точки зрения Тотилы ) цели - не остановилo переправки новых сил в Италию. Летом 550 г. Герман Аниций, назначенный новым командующим италийской армией, невзирая на действия словен, приступил во Фраки и Иллирике к набору войск. К переброске в Италию готовилась часть расквартированной во Фракии конницы. Явились герульские герцоги и тысяча воинов от лангобардского короля. Громкая слава Германа, прежнего победителя антов, привлекла к нему и "варваров, которые обретались около реки Истр". Основную часть их, без сомнения, составляли союзные теперь Империи анты и часто нанимавшиеся ей на службу болгары. Но, по всей вероятности, Герману удалось перетянуть к себе и кое-кого из дунайских словен, готовящихся у Дуная к вторжению в ромейские пределы.
      Герман еще находился в Сардике, центре Внутренней Дакии и одной из главных ромейских баз в Иллирике, когда основные словенские силы пересекли Дунай к северо-западу оттуда, в районе Наисса. Прокопий характеризует их как "полчище склавинов, какого еще не бывало". Следовательно, они превосходили числом отряд, вторгшийся весной, несмотря на то, что кто-то из словен поддался, кажется, на призывы Германа. Цель словен была под стать масштабу нашествия - "осадой захватить Фессалонику и окрестные города". Таким образом, действия словенского авангарда лишь расчищали поле для осуществления этого грандиозного военного замысла. Ромеям удалось захватить в плен нескольких словен, "разбредшихся из лагеря и поодиночке блуждавших и круживших по тамошним местам". Узнав благодаря этому о замыслах "варваров", Юстиниан встревожился. Он "сразу написал Герману, чтобы тот в данный момент отложил поход в Италию, но встал бы на защиту Фессалоники и других городов и всеми силами отразил нападение склавинов". На фоне их прежних успехов завоевание второго по значимости города Балкан не выглядело фантастичным.
      План Тотилы оказался чрезвычайно близок к успеху. Но готский король не мог учесть славы Германа среди придунайских "вapвapов". Узнав, в свою очередь, от захваченных в плен ромеев о том, что Герман медлит в Сардике, словене "пришли в ужас". Зная о наборе войск против Тотилы и не желая иметь дело с приготовленной для Готской войны армией, словене отказались от своего первоначального замысла. Они не стали соединяться с действовавшими, судя по всему, не очень далеко от Фессалоники силами авангарда. Оставшись в иллирийских горах, они ушли дальше на северо-запад, в принадлежавшую прежде остготам, а теперь ничейную гористую Далмацию.
      Герман стал готовиться к отбытию в Италию. Но повести туда войско ему было не суждено. Внезапно ромейский полководец умер. Его войско выступило под командованием Иоанна, занимавшего тогда пост magister militum Иллирика. Двигаясь по суше через ту же Далмацию, оно осталось на зимовку в ее крупнейшем городе - Салоне. В столкновения со словенами ромеи не вступали. Между тем, все три отряда словен остались зимовать на землях Империи, "будто в собственной стране и не боясь никакой опасности". Это была первая зимовка вторгавшихся словен в балканских провинциях (не считая Скифии). Судя по всему, к "вapвapaм" подходили подкрепления из-за Дуная. Осенью 550 - весной 551 г. словене "совершенно беспрепятственно разоряли державу ромеев", "сотворили ужасное зло по всей Европе". При этом они по-прежнему действовали тремя частями - два отряда в Иллирике (один вернулся из Далмации с прибытием туда императорской армии; другой, меньший, действовал где-то в Македонии) и один во Фракии.
      Весной 551 г. против фракийского отряда словен по приказу Юстиниана выступило большое войско под командованием евнуха Схоластика с участием ряда видных ромейских полководцев - Константиана, Аратия, Назара, Юстина (сына Германа), Иоанна Фагаса. К этому времени "варвары" уже опасно приблизились к столице и находились в окрестностях Адрианополя (5 дней пути до Константинополя). Но огромная добыча сдерживала дальнейшее продвижение словен и, наткнувшись на готовые к бою императорские войска, они встали лагерем на возвышавшейся над противником горе. Невыгоды местности заставляли ромейских полководцев медлить. Это вызвало недовольство в их войсках, тем более что ведшиеся словенами приготовления к бою остались скрыты от ромеев. В конце концов, изведенные "сидением" и особенно нехваткой припасов солдаты стали роптать. Опаcaяcь бунта, военачальники вступили в бой с врагом - и потерпели сокрушительное поражение. "Многие лучшие воины" погибли, "полководцы, едва не попав в руки неприятеля, насилу спаслись с остатками, бежав куда кто мог". Словенам досталось знамя Константиана.

      Поражение при Адрианополе действительно оказалось тяжелым ударом для Империи. Но и словенам оно вскружило голову. "Проникшись презрением к ромейскому войску", они двинулись дальше. Сперва "вapвapы" действительно не встречали сопротивления. Разграбив Астику - прежде не опустошавшуюся "варварами" центральную область диоцеза Фракия, они вновь повернули к Константинополю. Едва ли они рассчитывали захватить столицу Империи. Даже для захвата фракийских городов у них явно не хватало сил. Пленники, сопровождавшие словен, намного превосходили их числом, и любое крупное сражение стало бы угрозой для "вapвapов". Но в дне пути от столицы - у ее внешнего оборонительного рубежа, Длинных Стен, словене появились. В этом районе на них (точнее, на "какую-то их часть" - очевидно, на арьергард, где находились пленные и трофеи) и напало ромейское войско, шедшее за ними по пятам. Словене, застигнутые внезапно, были разгромлены, многие перебиты. Была спасена "масса ромейских пленных", а вместе с ними - знамя, позорно потерянное Константианом.
      Это поражение, очевидно, окончательно остудило пыл словенских предводителей. Надежды на захват богатых и крупных городов рушились. О занятии какой-либо части ромейской территории не могло быть и речи. Важно теперь было сохранить уцелевшую часть добычи. После разгрома у Длинных Стен два словенских отряда - фракийский и первый (южный) из действовавших в Иллирике - ушли за Дунай, угоняя многочисленный полон и унося все еще богатую добычу. Однако нашествие отнюдь еще не закончилось. Главные и наиболее мощные силы словен ("огромное полчище") продолжали оставаться в Иллирике. Борьбу с ними осложнило то, что в начале лета 551 г. по следам словен во Фракию вторглись кутригуры. Анты не стали препятствовать этому вторжению, поскольку через их зону ответственности болгары шли вовсе не в ромейские земли - их призвали гепиды в качестве наемного войска для борьбы с лангобардами. Не желая кормить за свой счет кочевников до окончания (в 552 г.) перемирия с соседями, гепиды натравили их на Империю. Именно тогда Юстиниан впервые привлек к борьбе с кутригурами утигурского хана Сандилха.
      Справившись с "гуннским" вторжением, император послал осенью 551 г. войско в Иллирик, против чинивших там "неописуемые беды" словен. Верховное командование этой армией осуществляли сыновья Германа Юстин и Юстиниан. Последний для этой цели был отозван из Далмации, где стоял вместе с Иоанном, ожидая подхода нового командующего италийской армией Нарсеса, задержанного кутригурским нашествием. На этот раз, однако, ромейское войско значительно уступало противнику числом. Следует помнить, что здесь ромеи имели дело с главными силами вторжения, должно быть, еще и пополнившимися новыми отрядами из-за Дуная. Императорские войска применили уже не раз использованную тактику. Следуя по пятам за словенами, они беспокоили их арьергард, убивая и захватывая в плен отстающих. Это позволяло сохранить ромейское войско, но, ввиду многочисленности "варваров", не повлияло на общий ход событий. Словене, "проведя в таком разбое значительное время, заполнили все дороги трупами и, поработив бессчетное множество и разграбив все, со всей добычей вернулись домой". В Константинополе надеялись перехватить нагруженных добычей "варваров" при переправе обратно за Дунай. Но этот замысел сорвался. Словене не стали возвращаться в район прежней переправы, а сговорились с гепидами. Те переправили их за огромную сумму денег - "за каждую голову... по золотому статиру" - на свою территорию. Оттуда словене уже безболезненно вернулись в свои земли.
      Первое массовое словенское нашествие за Дунай явилось своеобразным рубежом в истории противостояния с Империей. С этого времени словене представляют уже могучую и самостоятельную опасность на ее границах, нередко создающую угрозу самому существованию Второго Рима.

автор статьи С.В. Алексеев