ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ
Адемар Шабаннский. "Хроника"
(около 1030 г.)
Адемар (ок. 988-1034), монашествовавший сначала в Лиможе, а затем в Ангулеме (в Аквитании), был автором проповедей и разного рода исторических сочинений, из которых наиболее известным является "Хроника", или "История", посвященная истории франков и доведенная до 1028 г.
Помимо данных об участии русского корпуса на византийской службе в военных действиях на юге Италии в конце правления Василия II, в "Хронике" содержится одна из первоначальных версий апокрифической традиции о проповеди Бруно Кверфуртского на Руси. В свое время исследователи считали этот рассказ позднейшей (XII в.) интерполяцией в сочинение Адемара, пока не было показано (Werner 1963. S. 297-326), что так называемая редакция С (Paris, Bibliotheque nationale, ms. lat. 5926), в которой содержится рассказ о Бруно-Бонифации, является поздним авторским изводом "Хроники".
Издания: Adem. Caban. 1897; Adem. Caban. 1999 (нам недоступно).
Переводы: На французский язык: Mem. passe 6. Р. 151-209 (выдержки).
Литература: Кроме введений к названным изданиям, см.: Manitius 2. S. 285-294; RFHMAe 2. Р.
1.
II, 55. [Датский король Кнут захватывает Англию[1] и женится на вдове английского короля Этелъреда II, сестре руанского графа Рикарда[2].] А когда норманнами (Normanni) правил Рикард (Richardus), граф Руана (Rotomensis)[3], сын [упомянутого] Рикарда, множество их во главе с Родульфом (Rodulfus)[4], вооружившись, двинулись к Риму, а оттуда, с согласия папы Бенедикта[5] — в Апулию (Appulia)[6], все опустошая. Против них Василий (Basilius)[7] направляет войско, и в двух и [даже] трех сражениях побеждают норманны. В четвертой схватке с народом русь (Russi)[8] они были побеждены, и повержены, и превращены в ничто, и без числа влекомы в Константинополь, [где] до конца жизни томились в темницах[9]. Откуда пошла пословица: грек повозкой зайца ловит[10]. Тогда на три года была перекрыта дорога на Иерусалим, так как из-за гнева на норманнов греки хватали и отводили в Константинополь всякого путешествующего, кого только ни встречали, и там бичевали их в темницах.
(Adem. Caban. 1897. Р 178)
2.
III, 37[11]. [Святой Бруно[12] идет по стопам святого Адальберта[13], погибшего мученической смертью в земле печенегов[14].] Святой же Бруно обратил к вере область Венгрию (Ungria) [и] другую, которая зовется Русью (Russia)[15]. [Бруно крестит короля Венгрии Гезу и его сына[16].] Но когда святой Бруно отправился к печенегам (Pincenates) и принялся проповедовать там Христа, то пострадал от них, как раньше пострадал святой Адальберт. Горя дьявольской свирепостью, печенеги (Pincenati) вытащили у него все внутренности через маленькое отверстие в боку, соделав [из него] отважнейшего мученика Божия. Его тело за большую цену было выкуплено народом Руси, где построили монастырь в его честь, который просиял многими чудесами[17]. Спустя некоторое время на Русь прибыл один греческий епископ и обратил ту половину страны, которая еще оставалась предана идолам[18], и заставил их принять греческий обычай ращения бороды[19] и прочее.
(Anon. Caban. 1897. Р. 152-153. Nota f)
[1] Кнут Могучий захватил Англию в ходе войн 1015-1016 гг.
[2] Нормандского герцога Рикарда II; Руан — столица Нормандии.
[3] Нормандский герцог Рикард III.
[4] Вероятно, имеется в виду Райнульф I, выходец из Северной Франции, прибывший с родней и дружиной в Южную Италию (не позднее 1017 г., т.е. не при Рикарде III, а при Рикарде II) и возглавивший здесь норманнских наемников, выступавших на стороне лонгобардских герцогств против византийской власти в Апулии и Калабрии. С 1029/30 г. — граф Аверсы, ставшей зачатком будущего норманнского государства в Южной Италии.
[5] Бенедикта VIII, который, действительно, поддерживал антивизантийский мятеж 1017/8 г.
[6] Апулия того времени представляла собой особую византийскую провинцию (катепанат) с центром в городе Бари.
[7] Византийский император Василий II Болгаробойца.
[8] Русские воины на византийской службе фиксируются источниками по крайней мере с начала X в.: ср. соответствующую клаузулу русско-византийского договора 911 г. при князе Олеге. Возможно, с 988 г., когда присланное киевским князем Владимиром Святославичем войско спасло Македонскую династию от гибельного мятежа Варда Фоки, русский корпус остается в Византии на постоянной основе (Васильевский 1. С. 196 и сл.; Пашуто 1968. С. 76-78; о корпусе в более позднее время см.: ДР. С. 132-135 [II, 4.5]).
[9] Неудачная попытка сторонников независимости апулийских городов от Византии поднять в 1009-1010 гг. мятеж под предводительством Мела (Мелеса или, на греческий манер, Мели), представителя местной знати, была подавлена. В 1017/8 г. Мел возобновил борьбу при поддержке лонгобардских герцогов и норманнских наемников, и именно о ней говорится у Адемара. Эти действия следует рассматривать в русле антивизантийской политики в Италии, которая проводилась папой Бенедиктом VIII и германским императором Генрихом II. Решающая битва, в которой мятежники были разбиты византийским катепаном Италии Василием Виоанном (
, в русскоязычной историографии фигурирует под латинизированными именами Боиоанн, Бугиащ), состоялась в октябре 1018 г. при Каннах, после чего Мел бежал в Германию к Генриху II (Gay 1904. Р. 399-413).
[10] Смысл пословицы темен, и ее связь с рассказом о поражении норманнов неясна.
[11] Экскурс о Бруно Кверфуртском присутствует только в самой поздней редакции "Хроники" (редакция С), где он носит характер торопливой и достаточно сбивчивой приписки, служа пояснением к первоначальному краткому известию о миссионерских успехах германского императора Оттона III, который "по воле Божией сподобился обратить к вере Христовой народы Венгрии вместе с их королем" (имеется в виду учреждение архиепископии в Эстергоме в 1001 г., но не только).
[12] Адемар имеет в виду, несомненно, Бруно Кверфуртского, считая его, однако, епископом аугсбургским, хотя и не путая с реальным аугсбургским епископом Бруно, младшим братом германского короля Генриха II. Более пространное изложение фрагмента об Адальберте и Бруно см.: Назаренко 2001а. С. 343-344, 347.
[13] Св. Адальберта-Войтеха, епископа пражского.
[14] Адальберт Пражский погиб во время миссионерской поездки не к печенегам, а к пруссам, как и Бруно. Поскольку печенежская миссия была делом Бруно, то ясно, что мы сталкиваемся с начавшейся вскоре после смерти Бруно контаминацией его образа с памятью об Адальберте.
[15] Бруно Кверфуртский в самом деле бывал как в Венгрии, так и на Руси, но миссионерский характер носило только его пребывание в Венгрии. Заблуждение Адемара усугубляется еще и тем, что деятельность Бруно на Руси он относит ко времени до ее крещения (как то видно из окончания рассказа). В таком случае возникает подозрение, что в отношении Руси (как и в случае с Венгрией) хронист смешал сведения о Бруно с припоминаниями о каких-то немецких миссионерах, достигавших Руси в 970-е гг. (Назаренко 2001а. С. 339-390). Историографическая традиция, хронологически соединявшая крещение Руси и Венгрии как дело рук Бруно Кверфуртского, в разных видах продолжала существовать и развиваться и позднее. Именно она обусловила странное, на первый взгляд, убеждение Гонория Августодунского (Отёнского), популярного полигистора середины XII в., будто в правление германского короля Генриха II, т.е. после 1002 г., "стали христианами русь, поляки и венгры" ("Ruzi, Polani et Ungarii facti sunt christiani": Honor. Aug. P. 130, 133).
[16] Венгерский князь Геза был крещен в 970-е гг., тогда как крещение его сына, короля Иштвана I Святого житийная традиция приписывает св. Адальберту Пражскому, и тогда его приходится датировать зимой 996-997 гг. Мнение Адемара об одновременном крещении Гезы и Иштвана выглядит предпочтительным, но тогда снова надо признать, что Адемар приписал Бруно заслуги безымянных немецких миссионеров времен Оттона II (Назаренко 2001а. С. 349-351).
[17] Несомненно, большего доверия заслуживают сведения Титмара, что тело Бруно было выкуплено польским князем Болеславом I. Известие Бруно имеет, однако, параллель у Петра Дамиани.
[18] Глухое припоминание о крещении Руси при Владимире Святом. Так как автор уверен, что Бруно уже крестил какую-то русь, ему остается только поделить эту заслугу между немецким и греческим епископами.
[19] Западные средневековые источники неоднократно говорят об обычае отпускать бороду как греческом или иудейском: так, перешедший в иудейство в IX в. диакон Бодон, по свидетельству "Вертинских анналов", первым делом перестал брить бороду. Между тем, иконографические материалы домонгольского времени (в том числе и приведенные в настоящем томе) наглядно свидетельствуют, что и в латинской Европе — например, в X или XII вв. — как светские, так и духовные лица носили или, по крайней мере, могли носить бороду. Таким образом, анекдотичное рассуждение Адемара исходит из особенностей "моды" своего, XI, столетия.
