КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

Краткая редакция "Задонщины" по кирилло-белозерскому списку
(перевод)

I

Отправимся, братия,
в северную страну,
которую древний Ной
по жребию отдал Иафету,
от него приняла начало
славная наша Русь.
Взойдем на горы киевские
и первую славу споем
киевскому певцу,
вещему Бояну.

II

Тот вещий Боян
возлагал золотые персты
на живые струны
и славил русских князей:
первого князя Рюрика,
Игоря Рюриковича,
Святослава Ярославича,
Ярослава Владимировича,
песнями их восхваляя
и перебором гуслей.

III

Так и я воспою
русского государя
князя Дмитрия Ивановича
и брата его, князя
Владимира Андреевича,
мужество их и отвагу
в битве за землю Русскую
и за христианскую веру.

IV

Князь великий
Дмитрий Иванович
и брат его, князь
Владимир Андреевич
поострили сердца свои мужеством,
стали силою крепкою
в память славного прадеда,
князя Владимира Киевского,
русского царя.

V

Жаворонок птица,
летних дней утеха,
взвейся под синие облака,
воспой звонкую славу
великому князю Дмитрию Ивановичу
и брату его Владимиру Андреевичу.
Они поднялись как соколы
с Русской земли
на поля половецкие.

VI

Кони ржут в Москве,
бубны бьют в Коломне,
трубы трубят в Серпухове,
слава звенит по всей Русской земле,
дивно стяги стоят
у Дона Великого,
развеваются хоругви расшитые,
блестят панцири золоченые.

VII

Звонят колокола вечевые
в Великом Новгороде,
печально стоят новгородцы
возле Святой Софии,
жалуются друг другу:
"Уже нам, братия,
не поспеть на подмогу
к великому князю Дмитрию Ивановичу".

VIII

То не орлы слетелись
с северной стороны,
то съехались князи русские
к великому князю Дмитрию
и говорили ему:
"Господин князь великий!
Уже татары поганые
топчут наши поля,
наши вотчины отнимают,
стоят между Днепром и Доном
на речке на Мече.
Пойдем, господине,
за быструю реку Дон,
славы себе добудем,
старым — рассказы,
а молодым — память".

IX

И сказал великий князь
Дмитрий Иванович
братьям своим русским князьям:
"Братья мои милые, русские князья,
из одного гнезда
князя Ивана Даниловича!
Никто до этой поры
обиды нам не чинил —
ни сокол, ни ястреб,
ни белый кречет,
ни пес поганый Мамай!"

X

Воспой, соловей, двух братьев,
двух сыновей Ольгерда —
Андрея Полоцкого, Дмитрия Брянского.
Их сторожевые полки
рождены на щите,
спеленуты под трубами,
выращены под шлемами,
с конца копья вскормлены,
с острого меча вспоены
в Литовской земле.

XI

И говорит Андрей
своему брату Дмитрию:
"Мы с тобою, брат, дети Ольгерда,
внуки Гедимина, правнуки Скольдимера.
Сядем, брат, на быстрых коней,
зачерпнем своими шлемами
воды из быстрого Дона,
испытаем мечи булатные!"

XII

И говорит ему Дмитрий:
"Слышишь, как стук стучит,
слышишь, как гром гремит
в славном граде Москве?
Это не стук стучит
и не гром гремит —
стучит великое войско
князя Дмитрия Ивановича,
это гремят удальцы
золочеными шлемами,
красными щитами.
Седлай, брат Андрей,
быстрых своих коней,
а мои уже наготове
оседланные стоят".

XIII

Поднялись ветры с моря,
принесли огромную тучу
к устью Днепра
и на Русскую землю.
Из тучи вышли кровавые облака,
ударили из облаков
огненные молнии.
Быть стуку и грому
между Днепром и Доном,
монголы идут на Русскую землю!

XIV

Серые волки воют.
То не серые волки воют,
а пришли татары поганые,
хотят с войною пройти
всю землю Русскую.
Не гуси подняли крик
и не лебеди плещут крыльями —
это поганый Мамай
войско привел на Русь.

XV

Птицы небесные уносятся
под синие облака,
вороны кричат,
галки переговариваются,
орлы клекочут,
волки грозно воют,
лисицы часто лают,
предвещают русским победу
и так говорят:
"О, Русская земля!
Как управлял тобой
некогда царь Соломон,
так будет править тобой
князь великий Дмитрий Иванович!
А соколы и кречеты
и белозерские ястребы
звонят в золотые колокольцы".

XVI

Что за стук стучит,
что за гром гремит
рано перед зарей?
То не стук стучит
и не гром гремит —
князь Владимир Андреевич
ведет к быстрому Дону
сторожевые полки
и так говорит:
"Господин князь Дмитрий!
Собери свою силу,
наступают татары поганьте,
топчут нашп поля,
отнимают отцовские земля!"

XVII

И вступил князь великий
Дмитрий Иванович
в свое золотое стремя,
сел на быстрого коня,
взял копье в правую руку.
Солнце ему на востоке
ясно светит и путь показывает,
святые Борис и Глеб
молятся за сродников своих.

XVIII

Тогда белозерские ястребы,
быстрые соколы, кречеты
перелетели реку
и напали за Доном
на гусей и на лебедей.
Ударили каленые копья,
булатные мечи,
легкие топоры
по московским щитам,
по немецким шлемам,
по татарским кольчугам.
Тогда поля костями засеяли
и кровью полили.

XIX

Заплакали воды рек,
понесли недобрые вести
в далекие земли —
за Волгу, к Железным Воротам,
к Риму и к черемисам,
к чехам, к полякам, на Устюг,
к поганым татарам
за холодным северным морем.
Вот бы тогда и старому
взять да помолодеть!

XX

Храбрый Пересвет поскакивает
на вещем своем коне,
свистом поля загораживает,
а сам говорит:
"Лучше от собственных мечей
нам погибель принять,
чем жить в татарском плену!"

XXI

И говорит Ослябя
брату своему Пересвету:
"Вижу, брат, на сердце твоем
тяжкие раны,
падет твоя голова
на сырую землю,
и сын мой любимый, Яков,
падет на белый ковыль".
Слышишь, брат:
пастухи не кличут,
трубы не трубят,
а часто кукушки кукуют,
и часто вороны кричат,
опускаясь на трупы.

XXII

Не туры рыкают
на поле Куликовом,
на речке Непрядве,
стонут посеченные татарами
дружины великих князей
и сановных бояр,
князя Федора Романовича Белозерского
и сына его князя Ивана,
Микула Васильевич,
Федор Мемко, Иван Сано,
Михаил Бренко, Яков, сын Осляби,
чернец Пересвет и иная дружина.

XXIII

Горько заплакали жены боярыни
по своим государям
в стольном городе Москве.
Микулина жена Мария
плакала и причитала:
"Дон, Дон, быстрый Дон,
ты прошел половецкую землю,
пробил берега каленые,
принеси моего господина
Микулу Васильевича!"
Иванова жена Федосья
плакала и причитала:
"Нет уже нашей славы
в стольном городе Москве!"

XXIV

Не одна мать сына потеряла,
жены боярыни мужей своих
и государей потеряли
и говорили друг другу:
"Уже, сестрицы наши,
мужей наших на свете нету,
в поле у быстрого Дона
сложили буйные головы
за Русскую землю,
за святые церкви,
за православную веру
со славными богатырями,
с мужественными сынами!"