ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ
Смерть
Сеча была долгой и мучительной, а когда закончилась она, на поле остались лежать тела убитых. А рядом умирали один за другим раненые: кто отходил в муках, кто легко, и уже забыли они, за что только что безжалостно убивали друг друга: думали только о том холоде, мраке и ужасе, который окутывает их. Страшны смертные врата...
Открыл молодой ратник помутневшие глаза, полные слез от страха и боли, а сил нет поднять руку, слезы отереть. Мнится ему — меж неподвижных тел медленно идет кто-то по бранному полю. Пригляделся... да это женщина молодая в черном платье, и не идет она, а летит, едва касаясь земли.
Чем ближе она подходила, тем отчетливее было видно ее прекрасное лицо и ласковую улыбку. Вздрогнул молодой ратник, в последнем проблеске сознания вдруг узнав ту, с которой накануне похода прощался над быстрой рекой, в светлой, солнечной березовой роще, обменялся клятвами вечной любви и верности. Да ведь это его невеста! Как она здесь оказалась?
Красавица подошла еще ближе, склонилась над женихом, взглянула на него колдовскими своими очами — и боль в его израненном теле сразу прошла.
— Милый мой, единственный, — прошептала она. — Не могу я без тебя жить, истосковалась, влеклась за тобой всем сердцем и вот нашла наконец тебя. Теперь я с тобой, ничего не бойся. Все пройдет, все избудется. Дай поцеловать тебя, желанный мой!
Она прилегла рядом с раненым на землю, обильно политую кровью, обвила его нежными руками и поцеловала так пылко, что преисполнился он неземного восторга и в этом поцелуе отдал возлюбленной всю душу свою... потому что это была сама Смерть, и она явилась за его душой.
Увидав, что обнимает хладный труп, Смерть со вздохом поднялась и полетела дальше над полем, склоняясь то над одним раненым, то над другим, обнимая их, целуя, оставляя за собой безжизненные тела. Но у каждого на губах застывала последняя счастливая улыбка, ибо перед кончиною успевал он изведать последний поцелуй той, которую любил на этом свете: невесты, жены, недостижимой возлюбленной или пылкой любовницы. Имя ее — Смерть Милосердная.
У одного крестьянина часто умирали дети. Расспросил он знающих людей, что делать, а ему говорят: возьми-де себе в кумовья первого встречного.
Вот родился у него сын, мужик вышел на росстани, стоит, ждет первого встречного.
Идет женщина — не молодая, не старая, только худая-худая, и коса у нее в руке. "Видать, с покоса идет, — решил крестьянин, а потом думает: — Какой же покос в октябре-то месяце?"
Страшно ему стало, но все же сына жалко, потому спрашивает:
— Не пойдешь ли, матушка, ко мне в кумы, а сыночку моему в крестные матери? Сделай такую великую милость!
— Да ты хоть знаешь, кто я? — спрашивает женщина. — Я же сама Смерть! Нешто не боязно?
— Тем лучше, — отвечает отец, думая про себя: "Небось своего не тронет!"
Окрестили мальчика.
Смерть говорит:
— Приду его навестить через 15 годков.
И исчезла.
Вот сравнялось юноше 15 годков, пришла крестная и говорит:
— Научу тебя, как стать великим лекарем. Позовут тебя к больному, ты дай ему простой водички испить, а сам в изголовье кровати смотри: ежели я там стою, значит, умрет этот человек, даже сил на него не трать, ну а если нету меня, ты лечи. Так и прославишься.
Пошла с тех пор слава о великом лекаре, стал крестник богат и знаменит, и позвали его как-то раз лечить царскую дочь. Видит лекарь — маячит в изголовье Смерть. Знать, не жить девушке на белом свете! Поглядел на нее — и сердце кровью облилось: такая молодая, такая красивая — только бы жизни порадоваться, а надобно умирать.
Разозлился лекарь на жестокую крестную и говорит слугам:
— Сей же час поставьте вот здесь, рядышком, другую кровать и переложите на нее больную.
Сделали, как велено. Смерть глядит — нету никого на постели. "Что такое, — думает, — где моя добыча? Ладно, пускай царева дочка еще поживет, а я буду ждать первого, кто сюда ляжет".
Тем временем царевне вмиг легче стало. Суматоха поднялась, все бегают вокруг, дивуются этому чуду, кто-то возьми да и толкни невзначай лекаря. Он покачнулся — и сел на прежнюю царевнину кровать.
Смерть была наготове — торопливо взмахнула косой... Узнала она крестника, да уж поздно было: из него и дух вон. Вот так оно — со Смертью шутки шутить. Как бы боком не вышло!
Вчера, о смерти размышляя,
Ожесточилась вдруг душа моя.
Печальный день! Природа вековая
Из тьмы лесов смотрела на меня.
И нестерпимая тоска разъединенья
Пронзила сердце мне, и в тот же миг
Всё, всё услышал я — и трав вечерних пенье,
И речь воды, и камня мертвый крик.
И я, живой, скитался над полями,
Входил без страха в лес,
И мысли мертвецов прозрачными столбами
Вокруг меня вставали до небес...
И все существованья, все народы
Нетленное хранили бытиё.
И сам я был не детище природы,
Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!
Вместе с болезнями, особенно повальными, быстро приближающими человека к его кончине, Смерть признавалась у наших предков нечистою, злою силою. Она сближалась с понятиями мрака (ночи) и холода (зимы). В солнечном свете и разливаемой им теплоте предки наши видели источник всякой земной жизни; удаление этого света и теплоты и приближение нечистой силы мрака и холода убивает и жизнь, и красоту природы.
Встречая весну торжественным праздником, славяне совершали в то же время обряд изгнания Смерти или Зимы и повергали в воду чучело Морены. Сербы дают зиме эпитет "черная"; в одном из похоронных причитаний говорится о покойнике, который уходит туда, где померкло солнце и царствует черная зима; там он будет вечно зимовать, и лютая змея выпьет его очи!
Если понятие смерти сближалось в доисторическую эпоху с понятием о ночном мраке, то так же естественно было сблизить ее и с понятием о сне. Сон неразделим со временем ночи, а заснувший напоминает умершего. Подобно мертвецу, он смежает свои очи и делается недоступным внешним впечатлениям...
В христианских легендах Смерть происходит из числа падших ангелов, изгнанных из рая. Однако она отказалась подчиниться Сатане и пойти войной на бога, а потому была наказана не так строго, как прочие. Она живет то у врат ада, то у райских врат, ходит за указаниями то к богу, то к дьяволу. Оттого-то Смерть иногда благо и справедливая кара, иногда — страшное горе...
Согласно со злобным демоническим характером Смерти, на которую (по пословице), как на солнце, во все глаза не взглянешь и от которой нельзя ни откупиться, ни отмолиться, она олицетворялась в образе страшилища, соединяющего в себе подобия человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ называет ее курносою.
С понятием смерти фантазия соединяет различные поэтические уподобления: Смерть то жадно пожирает человеческий род своими многоядными зубами; то похищает души, как вор, схватывая их острыми когтями; то, подобно охотнику, ловит их в расставленную сеть; то, наконец, как беспощадный воин, поражает людей стрелами или другим убийственным оружием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя христианских душ присваивается и владыке подземного царства, искусителю-Сатане.
Вооруженная в ратные доспехи, Смерть вступает в битву с человеком, борется с ним, сваливает его с ног и подчиняет своей власти; судороги умирающего суть последние знаки его отчаянного сопротивления, в муках он исторгает из себя душу.
Усопшие следуют за Смертью, как пленники за своим победителем — опутанные крепкими веревками и цепями.
Смерть рисуется в виде скелета, с косою в руках. В некоторых сказаниях описывается, как смерть разрезает человеку живот — именно там помещается жизнь, отсюда и выражения: "до скончания живота", "расстаться с животом".
Иногда Смерть представляют безобразною, тощею старухою, в белом саване, и дают ей грабли: Смерть косит и загребает человеческие жизни, как коса и грабли — полевую траву; жнет род человеческий, как серп — колосья. Она как бы вынимает незримую пилу и, потирая ею по костям и становым жилам, расслабляет человека — и он падает, словно подпиленное дерево; наконец Смерть, работая заступом, роет людям свежие могилы.
Иногда Смерть воображали в виде крылатого существа, которое вынимает у праведников душу сквозь сахарные уста, а у грешников — сквозь левое ребро. Некоторые уверяют, что Смерть необыкновенно прекрасна, подобно желанной невесте. То есть ко всем она является в разном обличье.
Приходит она к опасно больному, становится около его постели и заглядывает ему в очи; если кто вдруг, неожиданно вздрогнет — это знак, что ему Смерть в очи поглядела.
Вообще народ знает много признаков приближающейся смерти и примет, которые помогают предугадать ее приход. Например, видеть во сне белого голубя — к покойнику; ласточка, голубь, воробей залетят в окно — знать, за кем-нибудь из домашних прилетели; услышишь сзади себя голос кукушки — к смерти; хлеб с лопаты упадет, когда хозяйка его из печи вынимает, — к тому же; увидишь своего двойника, особенно в белом; приснится, будто принимаешь причастие или собираешь белые цветы; споткнешься на проводах покойника или в могилу случайно упадешь — эти и многие другие приметы — к смерти.
Можно угадать ее скорый приход и по поведению домашних животных и птиц: если собака воет под окном, понурив голову, или роет яму у порога; курица петухом кричит; крысы и мыши изгрызут что-то или одежды или обуви или громко пищат и свистят. Существуют приметы, предсказывающие смерть или выздоровление больного: если придешь за ключевой водой и она чистая, прозрачная — на жизнь, выскочит с песком и грязью — на смерть; дым от свечи или из трубы идет прямо вверх — болящий жив будет, дым стелется низко — умрет...
Нельзя на ночь смотреться в зеркало — накличешь на себя Смерть; нельзя надолго оставлять неубранную постель — ляжет туда болезнь или сама Смерть. Под старость не принято строить новый дом или шить обнову, особенно белье, — умрешь скоро.
Легкая смерть, говорят, суждена праведным людям, а человек, который отходит долго и трудно, — великий грешник. Особенно это касается ведьм и колдунов. Чем более худ телесно умирающий, тем легче ему будет на том свете, потому что легок его земной груз. Женщины, умершие в родах, сразу попадут в рай за свои муки.
В могилах умершие (если это не упыри и не мертвые ведьмы) лежат тихо, не шевелясь. Они видят и слышат все, что происходит вокруг, — до тех пор, пока поп не бросит на них первую горсть земли.
(По А. Афанасьеву)
Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев
"Русские легенды и предания"
