АРАБО-ПЕРСИДСКИЕ ИСТОЧНИКИ
Ауфи
Уроженец Бухары, молодость Мухаммад Ауфи провел в Самарканде, бывал в Хорезме и Нишапуре. В связи с неустойчивым политическим положением переселился в Синд и пребывал в качестве придворного литератора при дворе пенджабского султана, а затем эмира Дели в 20-30-х годах XIII в. Именно последнему, Илтутмишу (1210-1236), Ауфи посвятил свое произведение на персидском языке под названием "Сборные рассказы и блестящие предания" ("Джавами' ал-хикайат ва лавами ар-ривайат").
Географические материалы в книге Ауфи восходят к информации из сочинений X и более поздних веков типа "Книг путей и стран", из произведений ал-Джахиза, ал-Мас'уди, ал-Бируни, Закарийа ал-Казвини, ад-Димашки. Рассказ об острове русов сокращен. Известия о принятии русами ислама стали известны ученым впервые именно из книги Ауфи, и только впоследствии был обнаружен первоисточник его данных — текст ал-Марвази.
В.В. Бартольд переводил фрагменты из рукописей Санкт-Петербургского университета и Гос. Публичной библиотеки, сверив их с рукописью из Британского музея. Об издании текста у меня (Т. К.) сведений нет.
Переводы фрагментов: Бартольд 1963д. С. 806-807; Kawerau 1967. S. 45-47; Новосельцев 2000в. С. 307.
Литература: Marquart 1924. S. 261-334; Бартольд 1963д; Заходер 1967. С. 129-154; Коновалова 2003а.
СБОРНЫЕ РАССКАЗЫ И БЛЕСТЯЩИЕ ПРЕДАНИЯ
Русы живут на одном острове среди моря; как в длину, так и в ширину остров простирается на три дня пути. На том острове есть деревья и леса; он со всех сторон окружен морем. Они постоянно занимаются разбоем и знают только одно средство добывать себе пропитание — меч. Если кто-нибудь из них умрет и после него останутся сын и дочь, то все имущество отдают дочери, а сыну не дают ничего, кроме одного меча, и говорят ему: "Твой отец добыл себе имущество мечом"[1]. [Так было до тех пор,] пока они не сделались христианами в 300/912-13 г.; приняв христианство, они вложили те мечи в ножны. Так как они не знали другого способа добывать себе пропитание, а прежний был [теперь] для них закрыт, то их дела пришли в расстройство, и жить им стало трудно. Поэтому они почувствовали склонность к религии ислама и сделались мусульманами; их побуждало к этому желание получить право вести войну за веру. Они отправили послов к хорезмшаху; послов было четверо, из родственников царя, правившего вполне самостоятельно и носившего титул буладмира[2], как туркестанский царь носит титул хакана, болгарский — титул владаваца[3]. Когда послы пришли к хорезмшаху, он очень обрадовался их желанию принять ислам, пожаловал им почетные подарки и отправил одного из имамов, чтобы научить их правилам ислама. После этого они все сделались мусульманами[4]. Они совершают походы на отдаленные земли, постоянно странствуют по морю на судах, нападают на каждое встречное судно и грабят его. Могуществом они превосходят все народы, только что у них нет лошадей; если бы у них были лошади, то они приобрели бы господство над многими народами[5].
(Перевод В.В. Бартольда: Бартольд 1963д. С. 806-807)
[1] Фрагмент кратко повторяет сведения "Анонимной записки".
[2] В.В. Бартольд и А.Е. Крымский отмечали, что арабские авторы считали слово буладмир титулом (Кримський 1922. С. 131-134; Бартольд 19636. С. 857. Примеч. 71). A.Е. Крымский указал на возможность толкования слова буладмир из персидских и турецких слов булад ("сталь") и эмир, мир ("князь") или демир ("железо").
[3] В рукописях текста Ауфи имеются разночтения, приведенные В.В. Бартольдом (Бартольд 1963д. С. 806. Примеч. 14). В.В. Бартольд принимает чтение б.л.таваз — "владавац", предложенное еще ранее (там же. С. 807. Примеч. 21).
[4] Фрагмент повторяет сведения ал-Марвази. По поводу самих известий B.В. Бартольд считал, что "едва ли можно смотреть на рассказ Ауфи как на подтверждение летописного известия об испытании вер и о сношениях Владимира с мусульманскими народами" на основании недружественных отношений с мусульманским миром в это время (Бартольд 19636. С. 857). Однако позднее исследователи, напротив, разрабатывали версии о совместных действиях сил русов и эмиров мусульман, по данным местных хроник, с одной стороны; и возможных литературных взаимовлияний, с другой.
[5] Фрагмент повторяет сведения более ранних источников.
